«Стало лучше, но обещали больше». Как живет Коми округ, который 15 лет назад объединили с Прикамьем

1 декабря 2005 года Коми-Пермяцкий автономный округ объединили с Пермской областью, образовав Пермский край. Многие в связи с этим событием надеялись на улучшение экономики и уровня жизни. Сбылись ли эти надежды? Мы съездили в Кудымкар и задали этот вопрос местным жителям. А также узнали, что изменилось в их жизни за эти 15 лет.

«Прилетал Путин, обещал газопровод»

В 2003 году состоялся референдум, на котором жителям Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа предложили проголосовать за объединение территорий в единый субъект Федерации. Чтобы поддержать присоединение, в Кудымкар приезжал президент. Местные до сих вспоминают его визит: «Прилетал Путин, обещал газопровод». При этом каждый пятый встретившийся нам рассказывает, как видел главу государства чуть ли не вблизи.

Большинство жителей Прикамья тогда проголосовали за консолидацию. 1 декабря 2005 Коми-Пермяцкий автономный округ объединили с Пермской областью, образовав Пермский край. Коми округ утратил автономный статус.

Нормально живем

Кирпичные пятиэтажки, новые коттеджи и таунхаусы в Кудымкаре сменяют деревянные старые домики. Как объясняют местные, власти активно сносят ветхое жилье и строят новое. Высоток в городе нет. Кудымкар настолько мал, что двигаясь от адреса к адресу, мы постоянно перемещались по нему кругами, проезжая одни и те же места.

В городе нет огромных ТЦ подобных пермским «Семье» и «Колизею», но есть несколько скромных торговых домов, в которых «Пятерочки» соседствуют с отделами одежды. Есть большой рынок. Цены, как нам показалось, не отличаются от пермских и даже немного ниже.

Мы спросили у людей на улицах, в поликлиниках, у магазинов, стали ли они жить лучше после присоединения округа к Прикамью. Большинство отметили плюсы: строительство новых школ, детских садов, снос ветхого жилья, новый театр и бассейн. Главным достижением пятнадцати лет жители назвали газопровод, ведь раньше газ сюда привозили в баллонах. Из недостатков назвали дорогое подключение к газу — заплатить 250 тысяч рублей «Газпрому» может не каждая семья. Зарплаты при этом тут невысокие: те, с кем мы говорили, озвучивали суммы от 15 до 18 тысяч рублей. Все пожилые собеседники назвали одну и ту же сумму, говоря о пенсиях — 8 тысяч рублей.

— Я не покупаю мясо, денег на эту роскошь просто не хватает, стараюсь питаться овощами с огорода, покупаю хлеб, крупы, иногда колбасу, — поделилась с нами 65-летняя жительница соседней деревни, приехавшая погостить к дочке в Кудымкар и ожидавшая внучку у местного ДК.

Половина опрошенных отметили, что ничего в их жизни за последние 15 лет не изменилось: «Как было раньше, так и сейчас», «Нормально живем».

Мы заглянули в одну из поликлиник, и на удивление не обнаружили очередей. Здесь чистота и порядок, уборщица на первом этаже то и дело вытирает появляющиеся следы входящих посетителей. Двери приемной открыты, пациенты спокойно заходят, чтобы задать свои вопросы.

— Очередей у нас в поликлинике нет, но по городу ездит мало скорых, — пожаловался нам один из пациентов, ожидавший приема у кабинета врача.

Один из корпусов на территории больничного городка совсем старый — работал еще во время Великой Отечественной войны. Сейчас заканчивают строительство нового хирургический корпуса на 80 человек, который объединит четыре отделения. Его строительство начали после визита губернатора Пермского края Максима Решетникова, на возведение здания были выделены 729 миллионов рублей из регионального бюджета. Сдать корпус планируют в 2021 году.

— Построить-то его построят, но найдут ли специалистов, которые будут работать здесь за 20 тысяч рублей? — сетует женщина, выходящая из ворот больничного городка. — Кто поедет сюда?

Если у жителей Кудымкара и может появиться возможность получить качественную медицинскую помощь, то у населения отдаленных районов ее становится все меньше. На месте бывших больниц в поселках появляются тесные ФАПы, в каждом из которых работает по одному медику. Добраться до центра за специализированной помощью можно не менее, чем за несколько часов. Дороги ко многим дальним поселкам не асфальтированы, и это тоже один из больших минусов, о которых говорят люди.

Аэропорт потеряли, дороги не построили

Еще в начале 2000-х из Кудымкара на Ан-2 можно было улететь в Березники, Гайны, Косу, Кочёво, Сейву, Светлицу, Серебрянку, Усть-Черную, Пожву, Керос и даже Сыктывкар. Действовал аэропорт, построенный в 1974 году.

В ноябре 2005 года аэропорт закрыли. Его потерю местные жители называют одной из самых больших. По случайному совпадению, первая жительница, с которой мы общались в Кудымкаре, оказалась бывшим диспетчером-информатором аэропорта.

— Сейчас на территории аэропорта располагается метеостанция, — объяснила женщина. — Там всегда есть дежурный. А взлетку используют только для посадки вертолетов санавиации.

Приехав в аэропорт, мы обнаружили пустующее здание с сохранившейся командно-диспетчерской будкой. Рядом — метеорологические датчики, огороженные заборчиком. Под чехлом стоит маленький самолетик, принадлежащий Кудымкарскому аэроклубу. Мы спросили о судьбе аэропорта у руководителя клуба.

— Кудымкарское авиапредприятие как самостоятельная организация фактически перестало существовать в 2002 году после аннулирования свидетельства и передачи лётной и инженерно-авиационной службы в «Пермские авиалинии», — рассказал нам летчик и директор аэроклуба Александр Рычков. — В 2005 году его окончательно объявили банкротом. Аэродром сейчас числится посадочной площадкой. Мы летаем с неё и поддерживаем в рабочем состоянии. Также на территории аэродрома расположена вертолетная площадка, ее используют для полетов санавиации. Здания и сооружения аэропорта выкупили частники, которые занимаются там производством тротуарной плитки, пиломатериалов, железных дверей, ремонтом автотехники и используют как склад строительных материалов. Метеостанция находится в торце аэровокзала.

Уехать из Кудымкара сейчас можно только с автовокзала. Его большое здание тоже было построено в советское время. Во время нашего приезда оно было почти полностью заполнено пассажирами, ожидающими рейсы.

— Посмотрите, посмотрите на это многообразие и безобразие, — обратил наше внимание разговорчивый пассажир из Гайнского района. — Вот где нарушают режим! Людей много, а дистанции нет.

Пассажир и его попутчик рассказали, что раньше в их поселке Серебрянка была своя больница и даже роддом, но их убрали и поставили ФАП, больше похожий на каморку, чем на медицинский пункт. И работает в нем лишь один фельдшер.

— А что она может? Только укол поставить или палец перевязать, — рассуждают мужчины. — Если случай серьезный, то до больницы в Гайнах или в Кудымкаре можно и не доехать. Сейчас вот приезжал в Кудымкар специально, чтобы зуб вырвать, заплатил полторы тысячи за дорогу. В пути провел четыре часа. Как-то у нас женщину не довезли до роддома, она прямо в дороге родила. Если смысл объединения вот в такой экономии, то зачем оно все нужно? Дорогу от Кудымкара в Пермь и до Гайн отличную сделали — это, конечно, хорошо, но до многих поселков нормальных дорог до сих пор нет. Вы там скажите властям, что мы в Серебрянке очень в асфальтированной дороге нуждаемся. А то про нас будто забыли.

На объездной дороге рядом с Кудымкаром мы увидели несколько экскаваторов. Оказалось, что на этом участке идет ремонт 19 километров дороги.

— Дорога была и без того хорошая, но ее решили расширить на 70 сантиметров с обеих сторон. И вот на эти сантиметры выделили больше 600 миллионов рублей из федерального бюджета. Зачем такие деньги тратить на то, чтобы дорогу, которая была хорошая, сделать еще лучше? На эти деньги можно было построить другие дороги, — возмущается местный житель Анатолий.

Один из прохожих пожаловался на качество и городских дорог.

— Это очень странно, но в городе на дорогах не делают бордюров, хотя они полагаются, — сказал мужчина. — Видимо, экономят. Да и сами дороги в городе оставляют желать лучшего: в центре еще ничего, а вот ближе к окраинам очень много грязи. Недавно я переехал жить в Крым, сейчас приезжаю сюда в гости. Теперь мне есть, с чем сравнить. В Кудымкаре грязные дороги, а у города нет образа, стиля.

По данным переписи на 2019 год, число жителей в Коми округе в 2005 году составляло 132 824 человека, в 2019 году — 106 775 человек. За 14 лет население сократилось на 26 049 человек.

Родной язык

Одна из женщин, услышав наш разговор с прохожими, сама вмешалась в диалог. Она пожаловалась, что после присоединения к Перми у коми-пермяков «выхолащивают национальное самосознание». Подкрепить свои слова конкретными примерами она отказалась, привела лишь один — местные совсем перестали говорить на родном коми-пермяцком языке.

И действительно, мы не услышали местную речь на улицах и в магазинах, все говорили на русском — кто-то с характерным торопливым акцентом и интонациями. И лишь одна встреченная нами местная жительница у поликлиники бойко разговаривала на коми-пермяцком по телефону. Выяснилось, что она звонила родственникам в деревню.

В городе четыре школы, мы заглянули в одну из них — гимназию № 3. Светлое, просторное здание, построенное в 1989 году, рядом — большой стадион. Уроки у первой смены только что закончились, и холл школы заполнили подростки. Кудымкар не попал в список городов, в которых ввели дистанционное обучение. Дети обсуждали уроки и чем займутся после них. Говорили на русском.

— У нас учатся и коми, и русские, примерно наполовину. Я — русский, и местный коренной язык не знаю, — объяснил старшеклассник, выглядящий настолько солидно, что мы сначала приняли его за молодого преподавателя.

Компания школьниц ждала кого-то у ворот. Одна из девушек, отвечая на наш вопрос, с гордостью сказала, что говорит на коми.

— И мама, и бабушка говорят, — объяснила школьница. — А вот мои подруги — нет, хотя что-то понимают. Коми-пермяцкий язык нам преподают только с первого по четвертый класс.

В местном национальном театре постановки идут как на коми-пермяцком, так и на русском языке. Самый известная из них — «Гузи да Мези» (6+), уже 20 лет идет на сцене. Это ироничная история про старика Гузи и его жену Мези, которые постоянно спорят друг с другом. На прошлой неделе его сыграли в 300-й раз. Он создан по местным былинкам и побасенкам. Но, как объяснили в театре, драматургов, пишущих на родном языке, становится все меньше.

— Из шести-семи спектаклей в сезон, которые мы ставим, на национальном языке у нас идет один, — говорит заместитель директора по организации зрителя Татьяна Климова. — Коми-пермяцкий язык почти нигде не изучают. Да, на нем говорят в половине семей, но он обрусел. Как литературный язык коми исчезает, а театр связан именно с ним. И если раньше пишущих [на нем] драматургов было много, то сейчас почти нет. Есть поэты, писатели, пишущие на национальном языке, а драматургов нет. В последнее время пьесы пишут два артиста нашего театра.

Министерство поддерживает, но зарплаты небольшие

Проект нового театра был заложен еще в 2002 году, а закончили строить его только к 2015 году. За это время менялась власть, а вместе с ней и проект. В какой-то момент строители сломали сцену, но артисты продолжали играть спектакли в буфете, а в оркестровой яме хранили декорации.

— Мы шутили и называли его «Театр у буфета», — рассказал нам заслуженный артист РФ Василий Макатерский, работающий в театре. — Здание строили частями: одну снесут, другую построят. И только под самый конец мы переехали играть спектакли в местный ДК. Театр хотели построить очень большим, даже планировали устроить здесь квартиры и гаражи для сотрудников. Но правительство Пермского края сменилось, приехал очередной министр и сказал «Слишком большой театр, давайте урезать». Тогда стали строить другой вариант, который в результате и завершили. Но мы очень рады, что у нас появился свой дом, да еще такой прекрасный.

Несмотря на грандиозность, театр сдали с большими погрешностями. Многое руководству пришлось доделывать уже самим, большие проблемы были с противопожарной безопасностью. Тем не менее появление здания открыло театру новые возможности.

— Такого раньше у нас не было, — говорит заместитель директора театра по организации зрителя Татьяна Климова. — Мы стали первым округом, у которого появился свой театр. Благодаря финансированию со стороны Министерства культуры мы смогли проводить национальные фестивали, приглашать режиссеров, экспериментировать. Но появились и проблемы: централизованная бухгалтерия находится в Перми, и теперь по любому вопросу, будь то получение справки, работа отдела кадров или финансирование, мы вынуждены ехать в Пермь за 200 километров. На это уходит время. Также неудобно решать вопросы — мы здесь, а их решают там. И процесс затягивается. Сколько бы мы не обращались к властям, чтобы решили эту проблему, к нам не очень прислушиваются.

Сейчас в театре работает 35 артистов. Это самобытная труппа, костяк которой составляют выпускники Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии, закончившие его еще в 1970-е годы. Молодые артисты, закончившие вузы Москвы и Петербурга, в театре не задерживаются из-за небольших зарплат — от 18 до 23 тысяч рублей. Хотя у театра есть возможность обеспечить их жильем.

— Нам бы хотелось, чтобы правительство нашло возможность поддерживать работников культуры. Зарплата не повышалась уже много лет. И молодежь можно понять — надо содержать семьи. Особенно тяжело, когда муж и жена оба работают в театре. И если до пандемии они могли подрабатывать на других проектах и на праздниках, то сейчас такой возможности нет.

Кулинарная империя Алексея Петрова

Местная кухня представлена в ресторанах «Национальный», «Телега», баре «Пермяк» и кафе «Хочу». Открыл их один человек — коренной житель Кудымкара, бизнесмен и депутат Алексей Петров, представляющий интересы Коми округа в Законодательном собрании.

Алексей в бизнесе уже 27 лет. Начинал в девяностые с торговли — держал киоски, возглавлял работу треста столовых. Но, по его словам, уже тогда понял, что нужно развиваться не в торговле, а в производстве. Купил убыточную пекарню и построил вместо нее комплекс «Новая мельница». После занялся общественным питанием, выкупил убыточное кафе, открыв вместо него ресторан, быстро ставший популярным. Потом бизнесмен создал «Петровский мясной дом», мощность которого сейчас составляет 10 тонн мясных изделий в сутки. Также Петров владеет сетью магазинов «Петровскöй. Миян продукттэз», в основном торгующих местными продуктами. Всё упаковано в модный крафт, приезжие с удовольствием раскупают эти продукты на гостинцы. В одном из этих магазинов за стеклянной стеной установили оборудование для приготовления сыра.

Алексей говорит, что Пермский край помог ему в бизнесе — для открытия «Мясного дома» нужен был большой кредит, правительство выступило поручителем. При этом Петров отмечает, что в первую очередь успех в бизнесе зависит от самого предпринимателя.

— У Кудымкара нет железной дороги, мы далеко от центра, — говорит Алексей. — Но у нас неплохо идет сельское хозяйство, есть фермеры, развита деревообработка. Нужно их и использовать. Если ты будешь ныть, что мы живем в условиях конкурентоспособности, то ничего и не будет. Сегодня выживают сильнейшие, думающие. Сложности есть везде, в том числе в конкуренции с федеральными сетями, которые к нам зашли в последние годы. Торговать мы умеем, а вот производить нужно учиться, причем производить конкурентоспособную продукцию.

В целом о том, как изменилась жизнь округа после присоединения, Петров говорит: «ностальгия по прошлому есть лишь у тех, кто был близок к управленческой «кормушке»».

— Я родился и вырос здесь, знаю, как в Коми округе было в советское время. Когда мы получили суверенитет в девяностые годы, территория была дотационна на 90 процентов. Экономика у нас практически умерла. После объединения она опять начала разрастаться, хоть и не так эффективно. Строятся спортивные площадки, новые объекты, детские сады, дома, хирургический корпус в Кудымкаре, детская новая поликлиника. Если бы не было этого присоединения, на чтобы мы были похожи, если даже в советское время не смогли создать производственные мощности?

При этом бизнесмен с сожалением говорит о проблеме, которая появилась в последнее время не только в Коми округе, но и в Перми, а также других регионах: все меньше людей хотят работать.

— Многих устраивает жить на пособиях, которые им выплачивают по безработице, или стоять на бирже труда, — рассуждает бизнесмен. — Так, для нового сырного производства мы не можем найти мойщиц, а для других наших предприятий — водителя, грузчика и повара. Народ есть, а работать не хотят, или пьют. Я предлагаю работать за 20 тысяч рублей, для Кудымкара это неплохая зарплата, но они не хотят. И многое в работе держится на более старшем поколении.

В качестве успешного бизнеса Алексей также приводит в пример кудымкарский чугунолитейный завод «Медведь». Десять лет назад местный предприниматель Михаил Щербинин возродил местное предприятие — сделал ремонт, восстановил домны, открыл литейный, кузнечный, сборочный, механический, электросварочный и жестяной цеха. Сейчас продукция «Медведя» продается по всей стране — заборы, вьюшки, решетки, печи, колодезные люки.

Стало лучше, но надеялись на большее

Об изменениях в Коми округе мы спросили и у Анатолия Голубкова, возглавлявшего Кудымкар с 2011 до 2014 годы.

— Мое личное мнение: когда прошел процесс объединения, стало лучше, — говорит экс-мэр. — Все стало ближе — в Перми, за решением вопросов стало не нужно ездить в Москву. Городской бюджет составлял 300 миллионов, сразу после объединения Коми-округа и Пермской области он стал 600–700 миллионов, а сейчас увеличился до 800 миллионов рублей. Раньше не было денег для оплаты теплоснабжения школ, садов, всего соцкультбыта, нечем было платить электроотрасли и водоканалу. За 15 лет были построены новые здания арбитражного суда, регистрационной палаты. О том, что плохо, говорят те, кто потерял работу. Это чиновники, которые были связаны с субъектом РФ. Конечно, обещали больше, надеялись на большее, и сейчас люди это вспоминают.

Тем не менее отметив плюсы, бывший мэр с критикой относится к вертикали власти и тенденции к всеобщему объединению.

— Эта политика по всей стране и она не устраивает людей, — говорит бывший глава города. — Изменения в Коми округе хоть и положительные, но страна у нас «едет» не в ту сторону, куда «едет» весь мир. Сделать мы ничего не сможем, но бороться с этим как-то нужно, хотя бы говорить об этом.