«Отнимают что-то личное». Как живут владелицы и арендаторы снесенных пермских киосков

Одним из самых противоречивых проектов во время губернаторства Максима Решетникова стал масштабный снос киосков в Перми и других городах края.

Среди пермских предпринимателей, которые в 2017–2019 годах потеряли возможность работать на привычных местах, немало женщин. Мы пообщались с тремя из них и узнали, как они пережили это время и чем занимаются сейчас.

Запрещали и возвращали не один раз

Юлия Нарышкина начала торговать кормом для животных еще в 90-е, хотя совершенно не планировала становиться предпринимателем. Она с детства мечтала о собаке и не один год упрашивала маму завести щенка. Та не соглашалась: считала, что у девочки пройдет интерес, как только она поймет, какой уход нужен за животным. Тем не менее, окончив школу, на свою первую зарплату Юлия купила именно собаку. Ни о каком «наигралась и разочаровалась» не было и речи: с 1986 года она стала заводчиком собак. Параллельно работала в клубе ДОСААФ, училась на судью-инструктора.

— Получила корочки — и бахнули 90-е, — рассказывает Юлия. — Собаки не прокормят, а жить надо. Пошла торговать. А чем, если я все время с собаками? Занялась кормами для животных. Тогда такой индустрии, как сейчас — витамины, лежанки и прочее, — не было. Только появился корм фирмы Mars — Chappi, Pedigree, Whiskas и Kitekat. Где мы только не торговали! И в палатках стояли, и под железными навесами — на площади Дружбы такие были, каждый шириной в метр, со скамейкой и прилавком.

Палатки нужно было каждый вечер разбирать и увозить вместе с товаром, а рано утром — возвращать обратно и собирать-раскладывать. Нередко Юлии приходилось самой вставать на место продавца, если наемная работница болела или по какой-то другой причине не вышла на работу. Стояла и в жару, и в тридцатиградусные морозы. Как она вспоминает, настоящими выходными были всего три дня в году — с первого по третье января. В остальное время было не до отдыха. При этом пермячка еще продолжала заниматься питомником собак.

Во второй половине 90-х районная администрация впервые закрыла рынок на площади Дружбы. Когда об этом объявили, предприниматели объявили забастовку: не уходили даже ночью, спали на прилавках, чтобы те не увезли. Не помогло.

После нескольких месяцев простоя Юлия открыла новую точку продажи — на площади Восстания. Туда перевезли металлические навесы и организовали рынок, на который перетекли многие ИП, до этого стоявшие на площади Дружбы.

— Очень переживали, где работать и как зарабатывать, — вспоминает Нарышкина. — Особенно во время дефолта в 1998 году. Продаешь еще по старой цене — 16 рублей, закупаешь товар уже за 20, а следующая партия еще дороже. Ставишь новую цену — покупатели с матом налетают.

История рынка на площади Дружбы между тем не закончилась: некоторое время спустя там построили большой торговый павильон, где можно было арендовать прилавок. Юлия этим воспользовалась: вплоть до 2018 года она продавала в этом павильоне всевозможные товары для животных. Но потом рынок не попал в новую схему размещения НТО в Перми, и действовавшее до февраля 2018-го разрешение на организацию ярмарки не продлили. Летом того же года павильон снесли.

Стараясь сохранить торговлю в микрорайоне, где было много постоянных покупателей, Нарышкина переехала в магазин «Урал» у площади Дружбы. Но и оттуда вскоре пришлось съехать: помещение отдали крупным арендаторам — «Сбербанку» и «Пятерочке». Сейчас отдел зоотоваров находится в торговом доме «Знание». Место неплохое, говорит хозяйка, но проходимость хуже, чем была на рынке. Появилась и другая задача: удержать покупателей, чтобы они не ушли в крупные сети. У обычного ИП нет возможности вкладывать большие суммы в рекламу и разные акции.

Юлия от бизнеса отошла — несколько лет назад передала все дела сыну и невестке, теперь они отвечают за зоомагазин «Бишенели» (несколько точек в разных районах) и его интернет-версию. Сама же, как она признается, устала от постоянной борьбы за выживание на рынке. Поэтому полностью переключилась на собачий питомник под тем же названием «Бишенели». Но если раньше она занималась разведением только среднеазиатских овчарок (алабаев), то есть крупных псов, то теперь, когда времени стало больше, взялась еще и за малышей — собак породы папийон. Уже появились первые щенки.

Алабаев в 90% случаев покупают в частные дома для охраны. Бизнесмены побогаче предпочитают чисто белых псов: такие не только защищают дом, но и стильно смотрятся на фото. Стоимость одной собаки с документами, готовой к участию в выставках, — от 35 тысяч рублей. Немало покупателей из-за границы — от Германии до Монголии и Китая. Для них цена выше из-за особых требований к ветпаспорту, необходимости чипировать щенков и других нюансов — от 1000 евро. Юлия признается, что заработки заводчика менее стабильны, чем в торговле: количество щенков не предугадаешь. Но бросать интересное дело она не собирается. А в случае чего всегда готова помочь с бизнесом сыну.

Пришлось уволить почти 60 человек

Семнадцать киосков и собственное производство хлеба и простых сладостей — таким был бизнес 43-летней Натальи Двиняниновой еще несколько лет назад. Пермячка продолжала семейное дело: в 2000-е, после окончания вуза, она присоединилась к матери.

— В 90-е, когда родители только начинали, была возможность продавать что угодно, — вспоминает Наталья. — Но мама говорила, что ни за что не будет торговать водкой, пусть это и приносит большую прибыль. Ей нравились кондитерские изделия.

Сначала продавали хлеб, который пекли другие. В 2007 году сбылась мечта Двиняниновой-старшей: удалось открыть собственное производство. Мать полностью ушла в него и передала руководство бизнесом Наталье.

Главной идеей было печь «как в деревне», поэтому отказались от заквасок и быстрого хлеба. Выпускать стали не только буханки, батоны и булки, но и простые сладости вроде безе. А также печенье — «курабье», «спаржу» и другие виды. Было и фирменное ржаное печенье — тонкое, как чипсы. Такое больше нигде не делали.

Когда в Перми изменились правила размещения НТО, Двиняниновых обязали снести почти все киоски. Наталья пыталась бороться: обращалась в УФАС, писала заявления в суды. В одном из процессов даже выиграла. Но по другим за отказ от сноса сыпались административные штрафы.

В декабре 2018 года пришлось закрыть производство, так как продавать хлеб стало негде — из семнадцати киосков осталось три. Почти всех сотрудников (а в лучшие годы в пекарне и торговых точках трудилось около 60 человек) уволили. Работникам пекарни повезло больше: Наталья порекомендовала их знакомой предпринимательнице, тоже занимающейся выпечкой и продажей хлеба. В итоге пекари вместе перешли в новый коллектив. Продавцам же пришлось искать новую работу самостоятельно.

В 2019 году Наталья Двинянинова еще продолжала биться за свой бизнес. Но потом поняла, что штрафов накопилось слишком много и нужно покрывать эти долги. Начала сдавать в аренду три оставшихся киоска и склад, а также пекарню с оборудованием.

Наталья продолжает бизнес именно как арендодатель: собственного производства больше нет, продавать нечего. Признается, что доходы упали «раз в десять». К тому же помещение с оборудованием арендуют лишь на короткий срок и с большими перерывами — у других пекарен свои площадки и техника. Пермячка уже задумывается, не выставить ли оборудование на продажу.

Передать семейное дело дочерям, как хотелось когда-то, уже не получится — восстанавливать производство хлеба пермячка не собирается. Сложно предугадать, какие еще требования для НТО могут ввести.

— По каждому киоску у меня было ощущение, что отнимают что-то личное. Ведь за каждым стояли работники, — признается она. — Читаешь о семейном бизнесе за границей: сыроварнях, пекарнях, и немножко зависть берет. У нас тоже могло бы быть так. Но я не могу постоянно жить в стрессе, когда всё время угрожают снести. Дадут передых на три-четыре года — и опять изменения. Не хочу снова воевать с администрацией.

Теперь Двинянинова учится рисовать на ногтях и делать профессиональный маникюр, хотя зарабатывать этим на жизнь не планирует. Говорит, таким образом приближает детскую мечту о собственном салоне красоты — ее вузовский диплом был посвящен именно этой теме. Много времени проводит с двумя дочерьми: одна учится в начальной школе, вторая только-только окончила одиннадцатый класс. Раздумывает над новым проектом: будет это салон красоты или что-то еще, Наталья пока не решила.

Цветочный павильон распилили и сдали на металлолом

Татьяна Серебренникова продает цветы не первый десяток лет. Сначала помогала маме: у той с 90-х был небольшой бизнес по продаже букетов, и Татьяна работала в цветочном павильоне. А в середине 2000-х у Татьяны, которой тогда было 25 лет, появился свой магазинчик «Жасмин» — она арендовала павильон на улице Ленина, практически напротив Драмтеатра (сегодня это Театр-Театр).

— Этот павильон я нашла в 2005 году для мамы, но она сказала, что еще один ей не нужен, — поясняет Татьяна. — Предложила: «Хочешь — бери, я помогу, всё расскажу». Я решилась. Помню, подписала договор аренды, и через пару дней павильон полностью сожгли. Я еще ничего завезти не успела, он пустой стоял — хотя бы в этом повезло. Заново отстраивали павильон вместе с собственником — потраченные деньги мне потом учли в плате за аренду.

Место оказалось удачным. Было ощущение, что пермяки только и делают, что гуляют по улице Ленина. Одни заходили за цветами для артистов театра, другие выбирали букеты для близких и коллег, третьи покупали дорогие композиции, чтобы впечатлить на свидании.

Так продолжалось вплоть до 2016 года, когда мэрия отказалась продлевать договор на аренду земельного участка и обязала владельца снести павильон. В первый раз торговую точку удалось отстоять — УФАС и суд встали на сторону предпринимателей. Договор продлили до 2017 года. Но потом власти стали относиться к киоскам и павильонам более сурово, пришло новое предписание, и привычная схема — антимонопольная служба и суд — не сработала. Еще до ответа из УФАС пришел незнакомый мужчина с документом о сносе и заявил, что на днях приедет грузовая машина для вывоза павильона.

С районной администрацией удалось договориться об отсрочке для перевозки цветов и оборудования, но каждый день приходил проверяющий: следил, чтобы не продолжалась торговля. Павильон пришлось распилить — конструкция большая, негабаритная, ее перевозка в целом виде обошлась бы в сумму под сто тысяч рублей.

«Жасмин» поселился в цоколе дома по соседству — в помещении, где раньше находилась кофейня.

— Переехали на несколько метров, а всё глобально изменилось, — говорит Татьяна. — Мы как будто во второй раз с нуля начинали. Когда павильон стоял рядом с тротуаром, люди шли и по пути заглядывали к нам. А после переезда видели, что павильона нет на привычном месте, и думали, что цветы тут больше не продают. Название у нас осталось то же, но многие просто не замечали вывеску. Только года через три более-менее удалось восстановиться.

Владелица «Жасмина» признается, что в первый год после переезда он выжил во многом благодаря постоянным покупателям. Татьяна говорит, что очень им благодарна и всегда ждет их в своем в магазине. То время можно назвать периодом экспериментов. В магазине то начинали продавать вместе с дорогими розами на высоких стеблях более дешевые, других сортов и меньшего размера. То пробовали «по-модному» указывать цену с окончанием на «,99». В результате вернулись к прежнему формату и ассортименту.

Стоимость аренды на новом месте в два с лишним раза выше, чем была в павильоне: более 80 тысяч в месяц. Но перевозить магазин цветов в нестационарный объект Татьяна Серебренникова не рискнула: кто может гарантировать, что правила размещения НТО вновь не изменятся и через какое-то время опять не придется переезжать?

Сейчас Татьяна лишь изредка сама выходит на работу в «Жасмин». Иногда ее можно увидеть за прилавком по будням до обеда и обязательно — 8 Марта, при наплыве жаждущих купить букет. Доставку цветов частично переложили на курьера, но к постоянным покупателям предпринимательница всегда ездит сама.

В 2021 году в Прикамье изменили требования к установке киосков и павильонов, местами смягчив их. К примеру, вновь можно размещать НТО на придомовой территории — из-за этого пункта долго бились в судах представители ТСЖ. Размеры штрафов уменьшились, теперь максимум — 50 тысяч рублей (при Максиме Решетникове было до 350 тысяч). Но участки, где раньше стояли киоски Натальи Двиняниновой и Татьяны Серебренниковой, не вошли в новую схему разрешенных мест для НТО. А на площади Дружбы сейчас организуют ярмарки с акцентом на продукты местных производителей. Торговля идет в разборных шатрах, возвращать большой стационарный павильон местная администрация не планирует. То есть героини нашего материала не смогут вернуться на прежние торговые места, даже если вдруг у них возникнет такое желание.

Ранее мы рассказывали, где в Перми можно размещать НТО по новой схеме.