В чем проблема публичных слушаний по смене зонирования сквера Татищева? Объясняем в пяти пунктах

Вчера, 19 февраля, в Перми прошли публичные (или не очень, судя по размеру зала, в котором их провели) слушания по теме изменения зонирования для двух участков — территории завода Шпагина и сквера Татищева. Для последнего, в частности, предлагалось обсудить смену зоны на Ц-1 — это зона обслуживания и деловой активности городского центра. Мы побывали на слушаниях, провели онлайн-трансляцию и прямой эфир, а после проанализировали всё произошедшее. И если по смене зонирования для Шпагина всё более-менее понятно, то со сквером дела обстоят иначе — здесь очень много вопросов. Итак, что не так с этими публичными слушаниями?

Территория завода имени Шпагина сейчас уже пустует — не будем рассуждать о том, хорошо это или плохо. Вынуждены принять это как факт. При этом в Перми есть несколько музеев, которые очевидно нуждаются в переезде. Для них уже не раз подбирали здания, но из года в год что-то шло не так. Сотрудники музеев радуются возможному переезду, выступают на слушаниях — и их можно понять. При этом вот она — готовая территория завода, жизнь которой романтично продолжится культурным проектом — как в Москве. И так уж получается, что опустевший завод сейчас не примет обратно своих работников, а значит, большинство вздохнёт, но скажет: «Ну, конечно, раз так, то пусть там будут музеи и сквер, нашим детям будет где погулять, да и бараки эти рядом город не красят. Культурный кластер — хорошее дело».

Видите, уже целый абзац — и только про Шпагина. Так было и на слушаниях, 90% времени обсуждение шло на эту тему. Про территорию сквера Татищева были лишь вопросы, которые не находили ответа. О чем и почему — дальше.

Интересно, что людей, все же задававших на слушаниях вопросы про сквер Татищева, перебивали и осаживали — «не по теме, мы обсуждаем зонирование». По теме Шпагина даже выступавших с критикой и сильно не укладывавшихся в трёхминутный регламент не останавливали. Так и прошёл час.

Итак, пока все обсуждают использование территории завода, главный вопрос о сквере Татищева — что же там будет (а ведь что-то будет, иначе зачем менять зонирование?) — остаётся за лимитом времени. А возможно, его и не думали задавать, потому что Шпагина важнее, громче, ощутимее. Для него, как заметил эколог Дмитрий Андреев, «есть картинки». Он же, кстати, задавал и отдельные вопросы про сквер, но ответов не получил (об этом тоже чуть позже).

А чего от нас вообще хотят в плане этой территории? В повестке слушаний это звучало так: «Включение в границы территориальной зоны обслуживания деловой активности городского центра Ц-1 территории, включающей земельный участок с кадастровым номером 59014418026:20». То есть хотят одобрения смены зонирования по этой территории. Новая зона Ц-1 позволит строить там многоквартирные дома с офисными помещениями, административные здания, гостиницы, музеи, театры, спорткомплексы и так далее — то есть что угодно. И это что угодно — высотой до 50 метров. А проекта этого «чего угодно» нет.

Вы когда-либо договаривались о том, что в кулинарии вам приготовят торт, не обсуждая его состав? Или покупали одежду, не видя ее фасон, цвет, не зная даже размер? Вот, а тут вам это и предлагают. Только в масштабах города, и размер вы все же знаете — до 50 метров.

Сейчас стоит вкратце пояснить, почему этот вопрос вообще рассматривался на слушаниях, если его как будто и не хотели рассматривать. Система здесь такая: если кто-то хочет изменить зонирование какой-то территории, он идёт в комиссию по землепользованию и застройке. Там эксперты рассматривают предложение, принимают, отклоняют или отправляют его на доработку. Могут направить и на публичные слушания. И тогда предложение придётся обсудить. Но, как мы видим из пункта 1, можно просто не привлекать к нему внимание.

Почему так могло получиться, мы объяснили в пункте 2. А выходит из этого то, что любые вопросы о том, что там будет, точного ответа не находят — «не по теме изменения зонирования, мы тут собрались обсуждать конкретный вопрос». Не по теме показались замминистра строительства и главе района вопросы о высотности — зачем там 50 метров? Не по теме оказался и вопрос о том, как, не трогая сквер и памятник, собираются делать подземную (она фигурирует в предварительном и неафишируемом проекте) парковку. Озвучено было лишь, что сквер не тронут.

Впрочем, на вопрос о том, зачем в принципе менять зону, в которой находится сквер, на Ц-1, замминистра строительства и архитектуры края всё же ответил — «чтобы эффективнее использовать подземное пространство».

На заседании комиссии по землепользованию и застройке перед собравшимися — экран, на нем — участки, о зонировании которых идёт речь. На публичных слушаниях тоже был экран, точнее, телевизор. На нем показывали проект Шпагина и какие-то документы, которые совершенно не было видно.

Восполним пробел. Речь в случае со сквером Татищева идет конкретно об этом участке:

Как видите, это участок с деревьями, памятником, дорожками и лавочками. Если речь действительно идёт об использовании пространства под землей, необходимо вернуться к вопросу жителя — как сделают парковку, не снося всё это? Как мы помним, он остался без ответа.

А что такое высота в 50 метров? Это 16–18-этажные здания. Или, например, колесо обозрения. Мы специально сфотографировали парочку таких объектов сегодня утром — для наглядности. Так зачем там такая высотность? Для подземного использования?

5. Никто не знает, что будет дальше. А дальше просто сменят зонирование

Заканчивая слушания, глава Ленинского района Александр Козенков подчеркнул: они «состоялись». Мы задались вопросом о том, что же это значит и что будет дальше. Как пояснил 59.RU архитектор Сергей Шамарин, обычно после этого проект смены зонирования вновь отправляется на комиссию — с замечаниями участников слушаний. Напомним, по скверу Татищева замечаний почти не было — только про парковку (ответ: «проект предварительный») и про смену зонирования в целом — так, Дмитрий Андреев предложил вообще исключить его из проекта. Ему ответили, что всё будет внесено в протокол. Повлияют ли на общую картину эти мнения — неизвестно.

Окей, предположим, что сквер не тронут, что всё будет хорошо и делается только на благо (надо же верить в добро). Но все вышеперечисленные пункты говорят об обратном. Или как минимум о том, что с информированием жителей о планируемом добре у нас совершенно не умеют работать.