«Это был лабиринт». Сотрудник «Хромой лошади» — о том, почему гостей не мог спасти запасной выход

Мы продолжаем цикл материалов о самой серьезной пермской трагедии — пожаре в клубе «Хромая лошадь», который унес жизни 156 человек. С нами согласился встретиться и откровенно рассказать о той ночи спасшийся из пожара пермяк Андрей Кострулев. 10 лет назад ему было 18 лет, в ту ночь он работал в клубе аниматором — это была первая смена подработки, которую он решил взять в свободное от учебы на инженера время.

«Клуб в ту ночь был переполнен»

Андрей приехал в клуб около 21:00. Зашел через служебный вход, который находился во дворе высотки. В задачи молодого человека входила встреча гостей клуба — нужно было дарить каждому посетителю диск с музыкой к восьмилетию клуба и вручать коктейли. В тот вечер клуб был буквально переполнен.

Андрей вспоминает, что в какой-то момент заметил две пиротехнические установки на полу у сцены — это был так называемый холодный фейерверк. Началась шоу-программа, фейерверки запустили после выступления ведущего. А спустя некоторое время Андрей, стоявший сбоку от сцены, обратил внимание, что под потолком появилось какое-то свечение. Именно тогда прозвучала знаменитая фраза ведущего «Дамы и господа, мы горим!».

Персонал решил выходить через служебное помещение. Запасной выход находился за сценой, но не было ни одной таблички с указанием, говорит молодой человек. Кроме того, коридор, через который им нужно было пройти, превратили в кладовку, везде стояли коробки, бутылки, вещи. Но паники, вспоминает Андрей, не было — когда они дошли до гримерки, девушки даже пытались собрать сценические костюмы.

— Я тоже не паниковал, в зале я видел легкое зарево и даже не осознавал, что все это может так серьезно закончиться. Но буквально через мгновение из вентиляционного отверстия под потолком гримерки пошел густой дым, — рассказывает Андрей. — Было такое ощущение, что кто-то включил вентиляцию, и этот черный дым в секунды заполнил нашу раздевалку. Меня спасло то, что я знал, куда идти, хотя табличек не было. [Все еще помню:] после раздевалки надо было повернуть направо, потом налево — зайти на кухню. Там большая массивная дверь, которая выводит к лестнице в подвал. Она вела на улицу.

Очень быстро погас свет. Двигаться пришлось в полной темноте. Дышать было нечем.

«Меня вытащили»

Андрей признается, что шел на ощупь по памяти. Была полная тишина.

— Вообще не было никаких ориентиров. В темноте я запнулся о столик, не удержался и упал, — вспоминает Андрей. — Вдруг я услышал, что рядом кто-то тоже пытается выбраться через кухню. Этот человек открыл эту массивную дверь, ведущую во двор, я пополз на звук. Вдруг понял, что нахожусь как раз на лестнице, которая ведет на улицу. Как-то начал карабкаться, ближе к выходу меня схватили в охапку и вытащили на улицу. Это были наши танцоры.

Андрей вспоминает, что на улице была непонятная суета.

— Это даже не было паникой. Я видел, как одна из девушек провела по волосам, а они почти все остались в ее руке.

Машина Андрея была припаркована во дворе дома, в котором размещался клуб. Парень подогнал ее поближе и стал пускать внутрь всех, чтобы пострадавшие не стояли на холоде, — все выходили без верхней одежды, прямо в легких сценических костюмах.

— Из подвального запасного выхода валил дым. На окнах со стороны внутреннего двора были решетки, я помню, как мы нашли бревно и смогли разбить стекла. Этим же бревном пытались сбить замок, который закрывал решетки. Не получилось. Кричали в разбитые окна, чтобы на наш голос кто-нибудь вышел. Заходить внутрь было смерти подобно. Никто не откликался.

Андрей помнит, как поливал руки полицейским, которые несли погибших — они хотели смыть копоть.

— Мне позвонил ночной директор (администратор. — Прим. ред.) клуба. Я спросил: «Ты как? Где?» Он ответил: «Немного подгорел, надышался, в больницу везут». А потом я узнал, что он умер. И сейчас я понимаю, что выйти оттуда не было гарантией того, что ты выживешь. Я тоже успел надышаться. И я не знаю, вышел бы я, сделай еще пару-тройку вдохов.

«Нас обливали грязью»

— Такое грустное совпадение: у моей мамы как раз 5 декабря день рождения, — продолжает Андрей. — Я помню, как под утро пришел домой. Весь в гари. Мама стала задавать вопросы, я молчал. Просто включил телевизор, нашел новости… Потом проспал несколько часов...

Как признается Андрей, после пожара общественность осуждала сотрудников клуба.

— На паре, которая была на следующий после пожара день, преподаватель стала рассказывать студентам, что произошло в городе этой ночью. И началось обливание грязью сотрудников «Хромой лошади». Звучали реплики: «Они, что, не могли вывести людей через запасной выход?» Я понимаю, что проще всего обвинить кого-то. Но назвать это запасным выходом у меня язык не поворачивается. В моем понимании он должен быть простым и обозначенным. Мне просто повезло выжить, потому что ранее я был там пару раз — когда позвали на подработку, приходил туда через этот служебный вход, чтобы посмотреть на то, как проводят вечеринки. И если бы я не знал, куда двигаться, на ощупь я бы точно не выбрался из этого лабиринта.

«Главный вопрос — как не допустить?»

В первое время после пожара Андрей невольно искал глазами планы эвакуации в торговых центрах. Проверки проводили и пожарные. Но потом все это подзабылось.

— Прошли проверки, все успокоились. Я уверен, если их сегодня повторить, они покажут, что конкретное количество заведений пора закрывать, — говорит Андрей. — Но это бизнес. Все на всем экономят. О трагедии в «Хромой лошади» помнят только участники тех событий и их близкие люди. Остальным это не интересно. Точно так же обстоит ситуация с пожаром в «Зимней вишне». Понятно, во всех нас есть сочувствие, но держать руку на пульсе — такого нет. Главный вопрос не в том, чтобы найти виноватых, куда важнее — а что делать дальше? Ведь был урок «Хромой лошади», но относительно недавно трагедия повторилась в огромном торговом центре в Кемерово. Главный вопрос — как не допустить? Это намного важнее.