«Дело даже не в Навальном». Репортаж с протестной акции в Перми

23 января в Перми, как и в других крупных городах России, прошло несанкционированное шествие сторонников Алексея Навального. Собравшись на пересечении Комсомольского проспекта с улицей Полины Осипенко они направились к Театру-Театру. Мы побывали на месте событий и узнали, что заставило людей выйти на улицы.

На часах 14:00. Из подъезда многоэтажки в спальном районе Перми вот-вот должен выйти координатор пермского штаба Навального Сергей Ухов. Жду его, чтобы отправиться к месту, откуда сейчас стартует шествие, и поговорить по дороге.

Время идет, но Сергея все нет. Вскоре он звонит — «меня задержали». Сергей объясняет: выходил с другой стороны дома, а там его ждали сотрудники полиции в штатском. Они предложили проехать в отдел для составления протокола. Какого именно — тогда было неясно.

Вызываю такси до Комсомольской площади. Говорю таксисту, что до площади можем и не доехать — возможно, улицу перекрыли. Тот удивляется, просит объяснить, что случилось. Рассказываю ему про шествие.

— Спасибо, моя хорошая, что предупредила, — говорит он, останавливаясь за квартал до места назначения. — Ты уж меня прости, я и так битый — плечо болит. Всего тебе самого лучшего, будь здорова.

Мчу к площади, а потом — к пересечению Компроса с Полины Осипенко. Вижу пару полицейских машин и сотрудников в форме. Проходящих мимо людей не останавливают — все тихо и спокойно. Необычным кажется только пробка на проспекте — в субботу здесь обычно свободней.

Добегаю до Полины Осипенко. Здесь уже никого — колонна ушла вперед. Решаю не бежать дальше, а вызвать такси до конечной точки шествия — Театра-Театра. В машине читаю редакционный чат. Коллеги, идущие в колонне, пишут: «У Муравейника в громкоговоритель объявляют, что это несогласованная акция».

Вскоре машина сравнялась с хвостом колонны. Люди идут плотно, некоторые с плакатами. Если горит красный свет, останавливаются и ждут другого сигнала светофора. Почти никто не кричит. Только иногда в салон доносятся обрывки фраз со словами «вор», «свобода», «страна» и гудки проезжающих автомобилей.

Компрос больше стоит, чем едет, поэтому водитель сворачивает на другую, ничем не примечательную с точки зрения протестной активности улицу. Через 5–10 минут выезжаем на Ленина. Мимо гигантского ордена Ленина проходит густая толпа. Кричалки и гудки тут слышно сильнее.

— А их могут за это задержать? — спрашивает таксист.

— Теоретически могут — на срок от пары часов до нескольких суток.

— А что на пару часов? Задержали бы сразу суток на пятнадцать, чтобы знали, за кого можно впрягаться, а за кого нет.

Не нахожу, что ответить, поэтому едем молча. Через пару минут останавливаемся у театра. Здесь уже много людей — счет точно идет на сотни, и их количество все время растет (позже полиция официально сообщит, что на акции у Театра-Театра собралось около 2300 человек).

Самые активные поднимаются и занимают балкон и лестницы театра. Остальные стоят на площади. Акция несогласованная, но чувства опасности нет — никто не ругается, не толкает друг друга, не затевает драки. Людей в форме не видно. Вообще. Ни одного.

Многие выкрикивают: «Отпусти Навального», «Россия будет свободной», и поднимают над головами плакаты, но большинство просто стоит. Подростков на площади нет — только студенты и зрелые люди.

— Я пришла сюда поддержать молодежь, потому что несправедливо больного человека сажать. Это я про Алексея Навального. Нельзя так. Он больной, значит, должен выздоравливать, — рассказывает пенсионерка Алла Николаевна. — Ну и я вообще поддерживаю молодежь. Молодежь хочет справедливости, а справедливости нет. Это ведь несчастье большое, когда в думы городов выбирают одних богатых людей. А почему не выбирают инженеров, учителей, врачей? Почему в думе сидят родственники — отцы и их сыновья? Родственные отношения не дают объективно принимать решения, потому что они договариваются и решают так, как им выгодно. Мне бы не хотелось этого. Я бы хотела, чтобы общество было справедливое.

Алла Николаевна говорит, что сама часто сталкивалась с несправедливостью — например, когда долгое время пыталась доказать, что компенсация, предложенная ей при переселении из аварийного дома, — ничтожно мала. «На нее не получилось бы купить даже комнату», — объясняет женщина. Добиваться адекватной суммы Алле Николаевне пришлось через суд.

Василий — еще один взрослый участник несанкционированной акции. Пытаясь перекричать многоголосое «Долой царя!» и «Свободу!», он рассказывает, что принял решение участвовать в шествии только вчера.

— Я пришел сюда против того беспредела, который творится, — когда человека без суда и следствия закрывают. В общем-то понятно, что это месть за расследования. Все обвинения против него надуманные — просто личная обида. Это недопустимо, — считает Василий. — Я вообще не хотел идти за Навального, планировал оставаться дома. Но вчера на Viber стали приходить сообщения, что на митинг идти нельзя, это плохо, и мы вас покараем. После такого я не мог остаться дома. Я считаю, что это личное приглашение. Если кто-то пытается меня запугать — пусть видит, что это не получится. Не думаю, что такие шествия помогут принципиально изменить ситуацию — поможет только чемодан и эмиграция. Потому что менталитет у нас холопский, мы привыкли терпеть.

Завершаю разговор и проверяю чаты в соцсетях и мессенджерах. Там пишут о массовых задержаниях в Екатеринбурге, Якутске, Хабаровске. Оглядываюсь по сторонам — полиции по-прежнему нет. Только одна бело-синяя буханка скромно стоит на парковке вдоль Ленина. Выдыхаю и иду дальше знакомиться с людьми.

Сергей, как и предыдущие герои — давно не подросток. У него свой бизнес по продаже детских товаров, который в последнее время чувствует себя не очень хорошо.

— Вместе с Навальным мы боремся за альтернативу, за возможность выбирать, за базовые демократические права — свободу слова, свободу судов. Мы в начале пути, — говорит мужчина. — При существующем режиме развитие невозможно, экономика находится в упадке. У нас есть пример других стран, так что ничего не нужно бояться. Первый шаг к России новой формации сделан, этот день станет историческим однозначно. Да, будут сложности, будут вызовы, но мы справимся.

41-летний Сергей оказался приятно удивлен тем, сколько человек пришло на акцию, но предположил, что их могло быть и больше. «Многие считают, что это ни к чему не приведет, что все заранее решено за них», — комментирует пермяк.

Участница несанкционированной акции Елена до недавних пор не интересовалась политикой. Она говорит, что стала интересоваться Навальным и его деятельностью совсем недавно — в день, когда он возвращался из Германии, где проходил лечение, в Россию.

— В демократической стране не должно быть такого навязывания мнения сверху, должны учитываться разные точки зрения, — уверена 40-летняя Елена. — То, что сейчас происходит, говорит совершенно об обратном. Из последнего, что я посмотрела — это встреча во Внуково. Почему-то тех, кто открыто выражал позицию по поводу Навального, вытеснили с территории аэропорта, а людей, поддерживающих Бузову, не заметили. Почему кому-то можно быть во Внуково, а кому-то нельзя? Это вызвало возмущение. Ну и то, как Навальному не дали нормально попасть в страну, как совершился суд… Дело даже не в Навальном, а в том, что такое может произойти хоть с нами, хоть с нашими детьми, могут непонятно за что обратить на тебя внимание. Этого совершенно не хочется, поэтому я пришла выразить свою точку зрения. <...> Я не думаю, что большинство здесь волнуется только за судьбу Навального как политика. Народ недоволен ситуацией.

Голос толпы еще силен, но сама она становится все реже. Поднимаюсь на балкон театра, чтобы поговорить с самыми активными участниками.

— А вы только корреспондент или тоже участвуете? — окрикивают меня трое молодых парней.

Всем им по восемнадцать. Говорят, что пришли «отстоять законы и права граждан, добиться, чтобы уголовные и административные дела, аресты не могли проходить просто по желанию каких-то левых людей», и хотят, чтобы «у нас был крепкий, прочный и справедливый государственный аппарат». Ребята подчеркивают, что вышли не столько за Навального, сколько за себя.

— Многие почему-то думают, что их это не коснется, — объясняет один из молодых людей. — Но ведь на месте Навального может оказаться абсолютно любой человек.

— Или аполитичные люди… Это вообще очень глупо. Это как в анекдоте: «В какой концлагерь нас везут? Не знаю, не интересуюсь политикой». Кто-то строит себе дворец, а детям на лечение собирают по смс обычные люди.

Похожие мнения высказывают и другие участники. Они говорят, что этим шествием хотят показать, что у людей есть свое мнение и к нему нужно прислушиваться.

В 16:10 на площади у Театра-Театра еще остаются люди, но относительно немного — не больше трети от первоначального количества. Все, кто уже высказал свое мнение или основательно замерз, покидают место акции спокойно. Никто им не препятствует, задержаний не видно, и, кажется, в этом есть заслуга обеих сторон — и миролюбивых участников, и издалека следящих за порядком силовиков.

Когда мы отъезжали от театра, в соцсетях появилась информация о том, что в конце акции люди в штатском задержали юриста штаба Навального Артема Файзулина. По данным штаба, Файзулин сейчас находится в отделе полиции Кировского района, а координатора Сергея Ухова из Свердловского отдела направили в суд, где вменяют организацию несанкционированного мероприятия. Активисту назначили трое суток ареста. Еще одного сотрудника штаба Юрия Боброва из полиции просто отпустили.

В чате штаба Навального осудили поступок участников акции, оставивших пару надписей на стенах театра, и говорят, что несколько добровольцев вновь приехали в центр и стерли их.