«Мне говорят, похоже на Дали». Как водитель из Павловского в 27 лет начал рисовать — сейчас его картины в коллекциях

Демьян Гладков — художник-самоучка из рабочего поселка Павловский. Он работал водителем и в 27 лет начал писать картины. Как говорит Демьян, рисовать он не умеет, а «просто пишет картины цветом».

В роду все — кузнецы

Главные достопримечательности Павловского — огромный пруд, церковь и старые домики XIX века. Еще в 1816 году здесь при мельничной плотине заложили Павловский завод. Поселок вокруг него назвали Павловским по имени владельца графа Павла Строганова — того самого, который во время Французской революции числился в якобинском клубе как «гражданин Очёр». Граф придумал себе псевдоним по названию села, принадлежавшего тогда его семье. В Очёре был построен главный чугунолитейный и железоделательный завод, а в Павловском — вспомогательное при нем предприятие.

Художник живет на окраине поселка в частном доме, его мастерская — по соседству. Демьян встречает нас на улице и приглашает в дом. Большая комната заставлена рядами картин, в углу — огромный ящик, который служит хранилищем для десятков других полотен, на стене висит женский портрет.

Демьян рассказывает о себе и своем происхождении.

— Я родился и вырос здесь, в Павловске. Мой дед — Михаил Иванович Боровиков — воспитанник Бакинского детского дома. Он был отличным кузнецом, специалистом по литейному делу, работал в Баку на нефтяном заводе имени Мясникова. Дед приехал в Павловский в 1941 году, сюда эвакуировали его завод из-за наступления немцев на Кавказ. На тот момент бывший строгановский комбинат уже был закрыт. Бакинские мастера привезли свое оборудование и возродили предприятие. В цехах стали делать нефтедобывающее оборудование. С рабочими прибыли их семьи, эвакуированные заняли целую улицу поселка. Это были и русские, и азербайджанцы, и крымские татары. Отец и его брат были среди них. Все мои родственники работали литейщиками и кузнецами, мама заведовала магазином, а вот художников у нас в роду не было.

В девяностые годы после окончания школы молодой человек получил профессию повара в местном училище и отправился работать с вахтой нефтяников на север.

— В Ханты-Мансийском автономном округе я получал за месяц больше, чем мама и папа вместе взятые, — говорит художник. — Это было, конечно, здорово, но климат там не мой — вечная зима. Я не выдержал и вернулся.

В Павловском Демьян открыл свой бизнес — приобрел два грузовика и занялся оказанием транспортных услуг — возил стройматериалы. Летом было много работы, а зимой стройки приостанавливались, и у Демьяна появлялось свободное время.

— Однажды я встретился со своим школьным учителем истории и рисования Владимиром Ивановичем Шкляевым и попросил у него краски, чтобы попробовать порисовать что-нибудь на досуге, — продолжает Демьян. — Он дал мне три старых тюбика с черной, зеленой и желтой красками. Я купил обычные кисточки в канцтоварах, смешал цвета и принялся за пейзаж. Но на природу не пошел, а изобразил выдуманный этюд.

Демьян показывает пейзаж, на нем — зеленое небо и синяя трава.

— Да, он видоизмененный и неправильный, словно шиворот-навыворот, — объясняет мастер. — Это пейзаж из моей головы. Чтобы нарисовать море, мне не нужно к нему ехать. Я придумаю его сам, не выходя из мастерской.

Тогда Демьяну было 27 лет. За первой картиной последовали другие. Холст не всегда был под рукой, Демьян писал картины на подручных тканях, даже на разрезанной солдатской палатке. Художник не выходил на природу с этюдником, а работал дома. Подрамники вырезал из дерева сам — покупал бревно, распиливал, делал заготовки, натягивал холсты. Летом художник продолжал работать водителем грузовика, а зимой занимался творчеством.

«Ты рисуешь по-своему»

Знакомые посоветовали Демьяну встретиться с пермским художником Юрием Лапшиным. Сказали, что тот разбирается в современной живописи и может помочь с выставками.

— Я отправился в Пермь в мастерскую художника и показал ему фотографии своих работ, — продолжает рассказ художник. — Лапшин сказал: «Работы необычные. А рисунки где?». Я ответил, что не умею рисовать. Тот очень удивился, но пригласил участвовать в выставке. Ее организовали тогда в Пермском выставочном зале.

На вернисаже оказался пермский художник-монументалист Рудольф Пономарев — автор панно на «Горном хрустале», Пермском финансово-экономическом колледже, рельефа на выставочном зале. Рудольф Борисович увидел мои работы и сказал «Если не сопьется, что-то из него получится». И неожиданно пригласил меня к себе в мастерскую заниматься. Лапшин стоял в тот момент за его спиной и молча кивал головой — мол, соглашайся, не раздумывай. Ну я и согласился. Стал ездить в Пермь на уроки и неделями жил в мастерской у художника. Но он не столько преподавал, сколько смотрел и делился тем, как видеть, чувствовать, думать. Говорил: «Если тебя отправить в студию учиться, ты будешь как все. А так ты рисуешь по-своему. И будь готов, что кому-то твое творчество может понравиться, а кому-то и нет».

Рудольф Пономарев ушел из жизни в 2011 году. Демьян Гладков был последним учеником мастера.

После первой выставки в Центральном выставочном зале самобытного художника пригласили и на другие проекты. Среди них была выставка, посвященная Сальвадору Дали в Центральном выставочном зале, «Арт-Пермь-2005» и множество региональных. Вместе с живописью он увлекся еще фотографией, резьбой по дереву и стал представлять работы на выставках и в этих видах искусства.

Мастерская и домик для кур

Мы отправляемся на соседнюю улицу, где в обычном деревенском доме располагается мастерская. Перед ним — огород с картошкой, запасы бревен для будущих рам и подрамников, и круглая постройка, напоминающая жилище хоббита.

— Это домик для кур, раньше у меня жили, — опережает наши вопросы Демьян. — Как-то посмотрел на бревна, которых у меня всегда много, и решил сделать домик без углов. Его стены шириной 48 сантиметров, а построен он без единого гвоздя.

Художник несколько раз предупреждает о том, что в мастерской у него бардак. Но мы уверяем его, что готовы к любому зрелищу, и Демьян проводит нас в мастерскую. В центре — мольберт, вернее, стойка для чертежной доски, вокруг краски, обрезки досок. Тут же кровать и телевизор.

— Смотреть здесь особо нечего, — говорит о помещении художник. — Ведь в городских мастерских как? Чистота и порядок, а я здесь с деревом работаю — пилю, вырезаю, делаю заготовки, и все здесь в пыли и опилках.

Среди работ замечаем портрет девушки, расспрашиваем о героине.

— Приходит как-то ко мне один парень и говорит, что нужно подарок девушке сделать на свадьбу, — отвечает Демьян. — И дает мне фотографию. Я ему потом звоню, говорю «Забирай, готов портрет», а тот в ответ: «Свадьбы не будет, она меня бросила». Так и остался у меня этот портрет. Через год приходит другой парень и тоже просит: «Хочу сделать портрет девушки на свадьбу, женюсь. Сделаешь?» Я и опять согласился. Юноша потом перезвонил и сказал, что свадьбу отменили, и опять причина та же — девушка его бросила. Но думаю, два раза это случайность, а если третий такое же произойдет — это что-то значит. Поэтому если еще раз очередной жених придет, не откажу.

Художник говорит, что придумал уже столько композиций для своих работ, что жизни не хватит написать. В музейных собраниях его картин нет, но есть в частных коллекциях в Петербурге, Москве, Очёре и Перми.

— Я стараюсь изображать впечатление, а не просто березки и елки — «дрова», как я их называю, — рассуждает мастер. — Мне говорят, что мое творчество чем-то похоже на Дали. Его называют сюрреалистом номер один, но когда я увидел в Третьяковке «Апофеоз войны» нашего Верещагина, то понял, что сюрреализм был еще до Дали. Кстати, Василий Верещагин погиб в том же году, когда родился Сальвадор Дали, — в 1904-м, в Порт-Артуре. А ехал он туда через станцию, которая в 30 километрах от нашего Павловского поселка находится. Тогда там сломался поезд, и художник был вынужден застрять там на много дней. Станцию потом назвали Верещагино.

Разглядываем полотна художника: какие-то созданы в манере наивного искусства, другие удивляют профессиональной гибкостью линий, но все они действительно сюрреалистичны и напоминают сны. Спрашиваем, использует ли художник сны как творческий материал.

— Ну как? — задумывается автор. — Снится, например, мне как-то туман и тропиночки, иду по ним и вижу — стоит Элвис Пресли и говорит: «Почему меня-то нет в картине?» «Ну просто как-то нет», — отвечаю. «Ну так нарисуй меня, я ж король». Вот и не знаю, что делать. Придется Элвиса рисовать.

Спрашиваем, не фанат ли он его творчества.

— Нет, но я и рок, и рок-н-ролл слушаю с юности. И Элвиса, и The Beatles, а еще AC/DC, Led Zeppelin, Nautilus Pompilius, «Машину времени» и многих других, — перечисляет Демьян свои предпочтения. — Моя живопись похожа на тяжелый рок. Они очень близки.

Демьян занимается еще и литературным творчеством, сейчас пишет рассказ, который планирует в будущем издать.

— Там два персонажа, — говорит Демьян. — Один художник, другой — обычный человек. Художник объясняет, что его задача, чтобы человек, глядя на картину, заглянул в себя. Художник не всегда рисует приятные картины — кто-то увидит хорошее, а кто-то плохое. И может быть задумается и станет лучше. Нет смысла рисовать только цветочки и березки.