О зоопарке, планах на метро, Камской долине и «стоэтажных» зданиях. Интервью с Михаилом Плехановым, построившим пол-Перми

Михаил Плеханов на протяжении двух десятилетий отвечал за все крупные пермские стройки — с 1970 года он был главным инженером управления капстроительства. В Перми он широко известен, многие даже считают, что улицу Плеханова назвали в его честь.

На самом деле фамилию улице подарил еще до рождения Михаила Сергеевича другой Плеханов — философ-марксист. Но, если бы не он, в городе вполне могла бы появиться улица «своего» Плеханова. Ведь именно при нём в Перми выросли микрорайоны Парковый и Садовый, возвели драмтеатр (сегодня это Театр-Театр), построили дорогу до аэропорта Большое Савино, Восточный обход и многое другое.

Мы побывали в гостях у Михаила Сергеевича и поговорили с ним о крупных проектах советских лет — как законченных, так и нереализованных. Также он рассказал, как относится к сегодняшним изменениям в городе.

Разговор шел за чаем. Разливая его по чашкам, Михаил Сергеевич обратил внимание на технику, которую готовил к съемке фотограф 59.RU.

— Я тоже фотографировал с 1936 года, а отец занимался фотографией с 1912 года, — поделился Плеханов. — Был у меня такой маленький фотоаппарат «Пионер». И до сих пор фотографирую постольку-поскольку.

— Михаил Сергеевич, вы — уроженец Ивановской области. Как оказались в Перми?

— Батя, мой отец, был связан с Пермью еще с 1938 года — был здесь в командировке. Когда началась война, он стал командиром землечерпательной машины, которая делала фарватер (безопасный судовой ход. — Прим. ред.) для боевых судов — чтобы они могли из Кронштадта заходить в Ленинград. Потом его эвакуировали через Ладогу в Иваново (где находилась семья. — Прим. ред.). Тогда он написал сюда письмо, чтобы прислали разрешение приехать на работу: по железной дороге можно было ездить только с ним. Так с осени 1942 года Пермь стала моей второй родиной.

— Как выглядела Пермь, которую в то время называли Молотовым?

— Когда мы здесь обосновались, это практически была громадная деревня. По улице Ленина ходил трамвай, а рядом, там, где сейчас эспланада, были огороды, дома — самые обычные деревенские усадьбы.

На Комсомольском проспекте стояли одно- и двухэтажные домики и тоже огороды. Комсомольской площади не было, просто развилка дороги: одна часть уходила на завод Свердлова (сегодня это «ОДК-Пермские моторы». — Прим. ред.), а вторая — на Липовую гору.

— После университета вы приехали работать в Пермь, хотя школу оканчивали в Татарстане (тогда — Татарской АССР). Почему?

— Когда я получал воинское звание, троих (включая меня) записали в деревню Байконур (сейчас там расположен космодром. — Прим. ред.). Но потом меня направили в Среднюю Азию — в Узбекистан, Ферганскую долину. Там нужно было достраивать и вводить в эксплуатацию Ферганский канал. Когда достроили, я спросил: «А дальше что?» Сказали, что могу ехать к родителям. И я уехал в Пермь.

— Если открыть Генплан Перми 1972 года, можно увидеть много проектов, от которых потом отказались. Например, планировали застраивать Камскую долину. Почему не стали?

— В Камской долине было болото. Оно тянулось от Верхней Курьи до железнодорожного перехода. Но Камская долина притягивала: свободная территория, да и болота надо закрывать. Чтобы всё было грамотно, нас, семерых человек, отправили в Архангельск. Там уже сделали то, что мы якобы должны были организовать в Камской долине.

Там приблизительно такая же территория, дома, река Двина… Весь микрорайон — четыреста тысяч квадратных метров. Сверху торфяников намыли слой гравия. Но там не учли, что со временем торфяник, где он не был выбран до коренников, осушился, и его съели бактерии. Весь торфяник! Всё просело на глубину три-четыре метра. Я не знаю, как там сейчас, наверное, придумали что-нибудь. Но тогда все дома стояли на сваях. От земли до крыльца было четыре метра.

Мы предложили Москве — Госплану и Госстрою — вариант, что поставим вдоль Камы четыре-пять насосных станций. Они должны были работать в таком режиме: в паводок откачивают воду из Камской долины, а в межень (это самый низкий уровень воды летом, когда стоит жара) — подают, затапливая торф, чтобы его бактерии не съели. Первую такую насосную станцию начали строить рядом с автодорожным мостовым переходом, который на улице Попова.

Но потом — девяносто второй год, всё было брошено... В результате вместо насосной там заправочная станция кем-то построена.

— А если сейчас все-таки построить эти насосные станции? Стоит ли использовать Камскую долину под застройку?

— Камская долина — это бровка, такой барьерный риф, который тянется от улицы Борцов Революции, от железнодорожного моста к Курье. Если что-то произойдет с Камской ГЭС, то она начнет сбрасывать воду. В результате Камская долина может быть накрыта водой Камского моря.

— Не первый год обсуждают, что срок службы Коммунального моста уже вышел и Перми необходим третий мост. Почему его не построили раньше, в советские годы?

— Да, Коммунальный мост был построен в 1967 году. На сегодня он один из немногих мостов такого типа, которые еще сохранились. Где-то в середине семидесятых годов была задача запроектировать еще один мост. Я собрал документы, съездил в Госплан и Госстрой в Москву, это утвердили.

Было два основных варианта. Первый — там, где сейчас Красавинский мост, второй — на площади Восстания. Помощником председателя горисполкома тогда был Бушмакин — хороший мужик, заинтересованный. На заседании Градсовета он сказал, что [первый вариант] — это далеко. Поэтому хотели строить мост на площади Восстания.

Но вдруг меня вызвали в обком партии: «Покажи проект». Я показал — всё нормально, согласованный. «Мост строить не будем». Я: «Почему?» А тогда еще были живы три активных участника революции 1905 года, которые выходили на баррикады. Оказалось, что по новому проекту их перекрывало эстакадой. Они категорически возразили, и обком партии сказал, что мост строить не будем.

Все документы, согласно инструкции, я сжег через два года. И только через двадцать лет построили Красавинский мост. Он расположен не совсем там, где планировался первоначально: должен был находиться ближе к Перми II. Но там более удачная трасса.

— Сейчас с местом для третьего моста определились: его собираются строить от площади Гайдара. Как вам кажется, это удачный вариант или нет?

— Я могу сказать однозначно, что по сегодняшним транспортным загрузкам этот вариант наиболее удачный. Он перекрывает площадь перед Пермью II. Но нужно учитывать, что там течет речка — она взята в трубу. Вода сбрасывается, и если ее нарушить, то будет много неприятностей. Проект должен это учесть.

— Как появилась эспланада и откуда взялось это название?

— Первой сделали площадку от улицы Крисанова до Попова. Достроили здание театра, который сейчас называется Театр-Театр.

Перед театром построили очень красивый и очень мощный фонтан (его демонтировали в 2011 году. — Прим. ред.). Перенесли трамвайные пути на улицу Коммунистическую (сегодня это Петропавловская. — Прим. ред.). В середине восьмидесятых дали команду построить памятник героям тыла и фронта — построили.

У последней очереди — от улицы Попова до Дома советов (до улицы Куйбышева. — Прим. ред.) — был довольно-таки оригинальный проект 1988 года. Хотели делать эстакаду, которая дала бы разгрузку перекрестков улицы Попова с Коммунистической и улицей Ленина. Также предполагалось два подземных туалета: мужской выходил на Коммунистическую, женский — на улицу Ленина. Но меня вызвали в обком, сказали, что делать не будем. Во-первых, потому что выходит на улицу Ленина туалет: «Ты что, нельзя». Во-вторых, из-за прохода поверху: «Ты что, улицу Ленина хочешь закрыть эстакадой?» Всё отменили.

— Почему все-таки выбрали именно французское слово «эспланада», а не более привычное «площадь такая-то»?

— Потому что площадь — это где народ ходит, причем очень много. А здесь были аллейки.

— Вам нравится сегодняшняя эспланада?

— Она немножко великовата: высокие насыпи и так далее (речь об участке между улицами Попова и Куйбышева. — Прим. ред.). Лучше, чтобы она была более «смотрящая» — такая, как от Крисанова до Попова. Но у каждого свой вкус, сказал индус.

— Пермские власти периодически говорят о планах запустить трамваи по новым маршрутам. Например, до Садового (как хотел бывший мэр Дмитрий Самойлов). При этом от троллейбусов полностью отказались.

— Трамваи, троллейбусы… Я был одним из тех, кто запускал троллейбусы. Например, на линии Комсомольская площадь — площадь Дружбы. Троллейбусы и трамваи тогда были очень нужны. Надо было возить людей с Перми II, Перми I и так далее к заводам, где они работали.

Но раньше была одна машина на десять семей, а сейчас у каждой семьи по две-три машины. Другая загрузка. Где-то в 2000-х я ехал на троллейбусе от ЦУМа до Перми II. Мы тогда ехали втроем: я, водитель и кондуктор. Троллейбус был пустой, никто не садился.

— Метро до сих пор остается для пермяков больной темой, а при вас оно чуть было не появилось (мы подробно разбирали, почему его все-таки не построили). Что было главной сложностью при разработке проекта?

— Было несколько вариантов метрополитена. Один из них предполагал маршрут Пермь II — ЦУМ — Комсомольский проспект (после разворота на 90 градусов) — выход на площадь перед заводом Калинина (сейчас — «ОДК-СТАР». — Прим. ред.). Но у нас своеобразный город, который находится на складках Урала. Если Свердловск (то есть Екатеринбург. — Прим. ред.) стоит на одной плите и выдерживает любые нагрузки, то у нас Урал сложился гармошкой. И эта гармошка очень влияет на состояние всех зданий, сооружений.

Вы знаете, что Речной вокзал лопнул пополам как-то? Когда его построили (в 1940 году. — Прим. ред.), всё было нормально. Но склон потихоньку полз — и в результате… Потом всё стянули, и вокзал сохранился. Район Комсомольской площади, улица Орджоникидзе (Монастырская. — Прим. ред.) — дома в микротрещинках. Их не видно — закрыли, закрасили. Но пройдет еще лет тридцать, и они снова появятся. И не только в центре.

— Какие работы успели выполнить, пока не свернули строительство метро?

— Метрополитен собирались строить в три этапа. Первый — надо было построить за речкой Мулянкой депо, где бы собирались составы и всё прочее. Чтобы это сделать на болоте, высыпали 600 или 700 тысяч кубометров камской смеси из поймы речки Данилихи. Знаете, на Парковом есть пожарная часть? Это было место, где должны были открыть пассажирскую станцию. Линия метро шла бы на глубине до 150 метров.

Вторая очередь предполагалась от ЦУМа до Мотовилихи, третья — от ЦУМа под Камой с выходом в Кировский район. Строить ничего не начинали. Но площадки готовили. Еще одна, к примеру, была напротив ЦУМа.

— Михаил Сергеевич, крупные спальные микрорайоны — Садовый и Парковый — приобрели свой привычный облик, когда вы были главным инженером УКСа. Почему решили застраивать их новыми домами и сносить старые?

— В 1970 году меня назначили главным инженером УКСа горисполкома. И первое задание, которое я получил как главный инженер, — ликвидировать шпальный завод от Перми II, потому что в радиусе километра рядом с ним ничего не росло. Все дома рядом со шпальным заводом, где жили его рабочие, тоже нужно было убрать и построить другой микрорайон. Вот тогда-то я снес более 600 деревянных домиков с огородами и построил микрорайон, который назвали Парковым.

Была еще одна интересная территория — Коноваловские пашни. Там жили люди, эвакуированные из разных городов еще в 1941 году: от завода Ленина, от завода Калинина и так далее. Было около 800 одноэтажных деревянных домиков с огородами. Провели голосование, сносить или не сносить эти дома. И оказалось, что на Коноваловских пашнях в основном остались жить пенсионеры военных времен, а вся молодежь ушла в город. Поэтому мне дали команду: «Сносить!»

Запроектировали четыре основных квартала, в каждом обязательно — школа, детский сад и, возможно, маленькая поликлиника. Так образовался Садовый. Когда я уходил на пенсию в 1992 году, Садовый по планам был уже закрыт (то есть застроен. — Прим. ред.). А теперь там добавляют новое.

— Как вы относитесь к тому, что в современной Перми многое пошло не по планам советского времени? Например, сейчас не редкость точечная застройка.

— До 1992 года единым заказчиком по строительству в городе был УКС. Дороги, коммуникации, жилье, детские сады — всё шло через мою подпись, потому что я был главным инженером. А когда разрешили быть заказчиками «всем, кому хочется», их стало семнадцать штук. Сейчас они каждые сто метров пытаются себе прибрать и построить на них «стоэтажное» здание.

Но где-то в 1973 году пришла информация под грифом «Совершенно секретно», что Америка, Франция и Германия в течение пяти — семи лет изучали состояние жителей домов высотой пять, семь, девять, двадцать этажей. Оказалось, что у мужчин, которые живут на высоких этажах, больше вероятность, что не будет детей (мы не нашли у современных исследователей выводов о влиянии высотности дома на фертильность у мужчин. — Прим. ред.).

— Одна из сегодняшних проблемных строек — зоопарк. В советские годы его хотели строить в Черняевском лесу. Почему именно там и по какой причине отменили строительство?

— Была дана команда убрать зоопарк с места дореволюционных захоронений. Куда? Самое хорошее место выбрали у Бакинститута — это территория порядка три на три километра. Но вдруг неожиданно пришла информация, что эту землю получила одна организация.

Где тогда строить зоопарк? Подумали-подумали… В Черняевском лесу напротив ипподрома! Дорога, которая сейчас называется шоссе Космонавтов, тогда состояла из деревянных настилов. Две полосы — и всё. По этой улице народ не ездил, не ходил. По ней зэков возили на работу — они жили в бараках, где сейчас аэродром Бахаревка.

В Черняевском лесу было сплошное болото, я сделал проект осушения. Главные ворота зоопарка должны были стоять со стороны ипподрома — громадные, метров двенадцать высотой. А вдоль шоссе Космонавтов должен был появиться очень красивый забор, он протянулся бы на километр.

Но потом студенты возмутились, что Черняевский лес будет зоопарком. На городских совещаниях они голосовали против, протестовали. Поэтому зоопарк решили перенести на другое место.

— Что можете сказать о месте, где сейчас строят зоопарк?

— У Черняевского леса и нового места разная гидрогеология, разное всё. А они взяли условия Черняевского леса. Вот почему пролетели и заново сейчас строят. И там турбулентное движение воздушных масс, которые двигаются со стороны Оргсинтеза (ПНОС. — Прим. ред.). Когда возникает хвостик турбулентности и он начинает крутиться, туда попадает зоопарк.

— Какие проекты, не реализованные в советское время, стоило бы вернуть и доделать сейчас?

— Улицу Крисанова — то, что было начато еще в восьмидесятых. Крисанова должна была соединяться с шоссе Космонавтов, чтобы можно было объезжать площадь у рынка.

— Может быть, еще что-то?

— До девяностых это был один город, после — другой. Другие люди, другие отношения и всё прочее, другое государство. Я считаю, что у каждого времени есть свои понятия. Я поддерживаю то, что делается.

Ранее мы публиковали большое интервью с пермским лингвистом Александром Грузбергом — первым переводчиком романа Толкина «Властелин колец» на русский язык.