«Кто ответит за их смерть?»: потерявший жену и сына россиянин четыре года добивался суда над врачами

В Волгограде отправлены в колонии общего и строгого режима два врача-гинеколога, главный патологоанатом области и двое его подчиненных. Четыре долгих года вину медиков доказывал потерявший жену и нерожденного сына волгоградец Арам Мачкалян, считавший, что близкие погибли по вине врачей.

Накануне их и правда признали не только виновными в смерти роженицы Елены Мачкалян, но и в подмене ее органов. Те, в свою очередь, полностью отрицают свою причастность к трагическим событиям, настаивают на давлении со стороны следствия, а правозащитники убеждены, что судить врача за его профессиональную ошибку — позор для системы юриспруденции и попытка найти виноватых в провале всей системы здравоохранения. Впрочем, эта позиция не нова, как хорошо известна всем непробиваемая врачебная солидарность, когда пациенты пытаются доказать вину медиков.

В 2017 году Арам и Елена Мачкалян во второй раз готовились стать родителями. В семье уже воспитывали дочку и теперь ждали сына. 27-летняя Елена, будучи по образованию ландшафтным дизайнером, строила планы — мечтала получить второе высшее на факультете МЧС и воспитать двоих детей. Муж Арам — инженер по специальности, во всем поддерживал любимую жену. Для счастья было всё. Дом — полная чаша. Беременность протекала нормально, и приближался срок родов.

— Вечером 9 января 2017 года у моей супруги поднялась температура и постепенно доросла до 38,6 градуса. Утром ей стало хуже, на градуснике было уже почти 40 °С. Я вызвал скорую, и Лену госпитализировали в городскую больницу № 2 в Волжском. Тогда врачи сделали заключение, что у жены, скорее всего, грипп, — рассказывал Арам Мачкалян. — Ей назначили лечение и госпитализировали в изолятор больницы. В ночь с 12 на 13 января у супруги открылось кровотечение, а утром ее перевели в Волгоградский областной клинический перинатальный центр № 1 в Волжском, сообщив, что у нее полное открытие и ей нужно рожать. Анализы на тот момент показывали, что состояние ребенка и матери стабильное.

Однако, осмотрев женщину, врачи перинатального центра Волжского приняли решение вернуть Елену в больницу.

— Притом, что кровотечение у Лены не прекращалось, ее вернули в больницу Волжского для продолжения лечения поставленного ей в перинатальном центре диагноза ОРВИ, так и не оказав помощи. Уже в больнице у нее в разы усилилось кровотечение. И вечером того же дня, 13 января, Лену для проведения экстренных преждевременных родов вновь перевезли в перинатальный центр, — рассказывает Арам. — Когда ей начали делать кесарево, выяснилось, что ребенок мертв. Состояние жены стало резко ухудшаться. За небольшой промежуток времени она потеряла более 80% крови. На операционном столе Лена впала в кому. У нее установили почечную и печеночную недостаточность, отек головного мозга. Трое суток она находилась в перинатальном центре, а затем ее перевели в Волгоградскую областную клиническую больницу № 1.

Без сознания Елена Мачкалян провела еще 10 дней. 26 января 2017 года она скончалась.

«Аутоиммунный гепатит и подмена печени»

После похорон Лены у Арама Мачкаляна состоялась встреча с человеком, который впоследствии сыграл огромную роль в этом деле. И оказалось, что он совсем не положительный герой.

— Меня пригласили в кабинет главврача. Там уже сидел глава Волгоградского областного патолого-анатомического бюро Вадим Колченко, — рассказывает Арам Мачкалян. — Медики выразили мне соболезнования, а Колченко пообещал лично провести вскрытие, чтобы не допустить повторения нашего якобы уникального сценария. Но на тот момент я уже со многими поговорил и многое прочитал, пока Лена была без сознания. Я понимал, что совершена какая-то врачебная ошибка. И убедился, что не всё гладко: в морге мне выдали справку с указанием причины смерти — аутоиммунный гепатит. А до этого Лене ставили отек мозга и почечную недостаточность. Гепатит вообще нигде не фигурировал.

В документах о смерти значилось множество диагнозов — диссеминированное внутрисосудистое свертывание крови, гепаторенальный синдром и аутоиммунный гепатит.

— Эти диагнозы значились в заключении, выданном врачом-патологоанатомом, и стали, по его мнению, причиной смерти. Но я не понимаю, откуда они взялись? — задается вопросом Арам Мачкалян. — Ведь всё было хорошо. И незадолго до родов, когда Елене делали обследование, тоже всё было в порядке. Вопросов у меня возникло слишком много.

22 февраля 2017 года Арам написал заявление в Следственный комитет. Убитый горем мужчина долго колебался, не понимая, за что хвататься, к кому бежать — к адвокатам или силовикам.

— 9 марта было возбуждено дело по статье «Причинение смерти по неосторожности». Отношение было, прямо скажем… На допросе у моих тещи и тестя спросили, сколько денег они хотят «срубить» с врачей. Как раз 40 дней тогда было, — с отвращением вспоминает Арам. — Далее стали происходить уж совсем странные события — то медицинскую документацию, которая, как впоследствии выяснилось, была переписана полностью, не изымали у врачей, то следователи отдали ее обратно… Тянулось всё это месяцами.

Следственная проверка патолого-анатомического бюро принесла шокирующие результаты: представленные на посмертное исследование образцы тканей умершей Елены были подменены.

— Главный патологоанатом Волгоградской области Вадим Колченко установил, что смерть беременной волгоградки Елены Мачкалян наступила из-за вируса. Врач решил искусственно занизить показатели «материнской смертности» и перетасовал биологические образцы, — рассказали в пресс-службе СУ СКР России по Волгоградской области. — Чтобы подтвердить диагноз «аутоиммунный гепатит», вместо печени Елены Мачкалян он подложил образцы неизвестного мужчины, который умер от похожего заболевания. В отношении главврача возбуждено уголовное дело по статье «Служебный подлог».

Однако о причинах смерти супруги Арам так и не узнал. Параллельно со следствием по делу о махинациях в патанатомии Арам отправился на личный прием к главе Следственного комитета России Александру Бастрыкину. После этой встречи дело о смерти роженицы передали в центральный аппарат. Вскоре следователи сообщили о результатах расследования. В июне 2019 года дело о махинациях в патанатомии и о врачах перинатального центра было передано в суд.

Рассмотрение дела затягивалось болезнями адвокатов, пандемия коронавируса также внесла свои коррективы. Однако в феврале 2021 года оно вышло на финишную прямую. В феврале на одном из заседаний по делу о подмене органов умершей женщины были оглашены показания патанатома Вадима Колченко, который позже отказался от своих слов.

— Еще примерно за 10 дней до смерти, еще при жизни Елены Мачкалян, мне позвонила начальник отдела организации медицинской помощи матери и ребенку Комитета здравоохранения Волгоградской области Алла Чебаткова. Она сообщила, что в перинатальном центре Волжского находится пациентка в крайне тяжелом состоянии, которая, вероятно, погибнет, — давал показания Вадим Колченко. — Сотрудник облздрава отметила, что материнская смертность — это крайне нежелательный показатель не только для Волжского, но и для всей системы здравоохранения Волгоградской области. Среди статистических показателей, за которые несет ответственность руководитель ведомства, младенческая и материнская смертность. Любой из этих случаев — повод для разбирательств на самом высоком уровне. Есть рекомендуемые цифры, то есть такие показатели, превышать которые не рекомендуется. Насколько мне известно, в Волгоградской области эти показатели установились на отметке не более четырех смертей в год. Так функционирует система здравоохранения. И каждый сотрудник этой системы об этом знает и обязан эти правила соблюдать, в случае если хочет продолжить работу в этой сфере. Если бы я не проявлял лояльности к комитету здравоохранения, я мог бы потерять работу. Соответственно, я должен был принимать все особенности работы системы здравоохранения. В ходе телефонного разговора с Чебатковой она поинтересовалась: чем я могу помочь перинатальному центру избежать факта материнской смертности. Я не мог сказать, что конкретно я могу сделать, поскольку Мачкалян еще была жива.

По словам Вадима Колченко, он пообещал разобраться в документации Елены Мачкалян, а затем помочь с сокрытием истинного диагноза. Ознакомившись с документами, Колченко пришел к выводу, что, пока Елену возили из одной больницы в другую, она потеряла много крови. В городской больнице настаивали, что у роженицы патология беременности, в перинатальном центре, напротив, говорили о том, что у женщины прогрессирует вирусное заболевание.

— В результате женщина потеряла огромное количество крови, что вызвало полиорганную недостаточность и отключение функций печени. По сути, в больнице № 1 Волгограда в ней лишь поддерживали жизнь, насколько это было возможно, однако ее смерть была вопросом времени, — огласили показания бывшего главного патологоанатома региона. — Алла Чебаткова также сообщила мне, что при жизни Мачкалян был поставлен диагноз «аутоиммунный гепатит». Я ответил ей, что в случае если не подтвердится факт материнской смертности, то можно придерживаться данного диагноза, он может быть назван самостоятельным. Я не помню, сообщала ли мне Чеботкова о проведении Мачкалян диагностики этого заболевания. 26 января Елены Мачкалян не стало. Об этом мне сообщила главный врач больницы Наталья Кушнирук. Она позвонила и очень обеспокоенно попросила пообщаться с ней в кабинете. Когда я пришел к ней, она сообщила мне, что уже общалась с родственниками Мачкалян. Она предполагала, что случай с погибшей будет подробно разбираться на всех уровнях системы здравоохранения. Она просила меня обеспечить на вскрытии Мачкалян максимальное количество врачей. Затем приехали родственники Мачкалян, которые сразу стали выдвигать версии, что Мачкалян лечили ненадлежащим образом и ее смерть наступила по вине врачей.

Согласно заявлению Колченко, смерть Елены была следствием неправильно проведенной операции по извлечению плода.

— Я принял решение участвовать во вскрытии трупа, я действительно заверял, что погибшей будут проведены все необходимые вирусологические экспертизы. Изначально я не собирался лично заниматься этим, а планировал лишь контролировать весь процесс. Юридически я не мог принимать участие во вскрытии, — рассказал Вадим Колченко. — Перед вскрытием я пообщался с врачами больницы, изучил документацию роженицы и пришел к своему личному выводу, что сотрудники перинатального центра Волжского совершили грубую патологическую ошибку, а именно провели операцию по удалению мертвого плода путем кесарева сечения. Учитывая картину заболевания, можно предположить, что нарушения свертываемости возникли у нее в результате некоторой инфекции, вероятно, гипертоксичной формы гриппа, что на фоне беременности обусловило поражения печени, почек и легких. В ее случае необходимо было удалять плод вместе с маткой. Вместе с тем врачи со мной не соглашались. Картина вскрытия свидетельствовала о полиорганной недостаточности, формально это мог быть аутоиммунный гепатит.

Позже главный патологоанатом области откажется от своих показаний. Однако суд назначит ему наказание в виде девяти лет лишения свободы.

Параллельно были проведены десятки экспертиз, по результатам которых было возбуждено второе уголовное дело. Лишь спустя три года после смерти Елены Мачкалян правоохранители, тщательно изучив материалы дела, квалифицировали действия двух врачей перинатального центра Волжского по статье «Оказание услуг, не соответствующих требованиям безопасности». Обвиняемыми по делу стали заместитель главврача перинатального центра в Волжском Елена Попова и заведующая одним из отделений Наталия Андреева. 31 мая 2021 года оба медика признаны виновными в преступлении. Вердиктом Волжского городского суда врачам-гинекологам назначено наказание в виде двух лет колонии общего режима и двух лет запрета заниматься врачебной деятельностью.

Представитель осужденных врачей считает, что в суде не было представлено доказательств вины его подзащитных.

— Чтобы судить за врачебную ошибку, она должна быть, — считает адвокат одного из осужденных врачей. — По таким делам она подтверждается только заключением судебно-медицинской экспертизы. К сожалению, в нарушение всех федеральных законов, постановления пленума Верховного суда, закона о лицензировании, закона о государственно-экспертной деятельности, указания председателя Следственного комитета, экспертиза по нашему делу проведена частными экспертами — Ипэшниками — без лицензии на проведение подобного вида экспертиз.

В тот же день Ассоциация гинекологов Волгоградской области обратилась к суду. По мнению врачей-гинекологов, осужденные по делу о смерти роженицы Елены Мачкалян Елена Попова и Наталия Андреева получили слишком суровое наказание. Напомним, медиков осудили на два года исправительной колонии общего режима и на два года запретили заниматься медицинской деятельностью. Суд признал медиков виновными в оказании услуг, не соответствующих технике безопасности.

— На скамье подсудимых оказались врачи, которые посвятили свою жизнь оказанию помощи и спасению тысяч волжан и жительниц Волгоградской области. В медицине не бывает без смертей, в том числе и материнских. И ни одна из них не может быть преднамеренной. Любая хирургическая операция, а особенно экстренная, сопровождается рисками осложнений и даже смерти. Самые сложные операции, обусловленные жизнеугрожающим состоянием пациенток, выполняют самые опытные и бесстрашные, — эмоционально изложили медики. — Именно они «оказывают услугу» по спасению. Но не всегда пожар можно потушить без последствий. Иногда в пожаре гибнут люди, но за это не судят пожарных, а [судят] тех, кто его допустил. В отношении беременности и болезни разве можно говорить о том, что это допустили врачи? И разве бывают какие-то гарантии стопроцентного выздоровления? Пандемия ковида наглядно показала, что умирают в основном хронически болеющие и ослабленные люди, в том числе и сами врачи, заразившиеся во время выполнения своего добровольного служения, а не выполнения услуг.

В свою очередь Семен Гальперин, президент Лиги защиты врачей, считает, что суды с врачами — явление не редкое. Массовые уголовные дела за «врачебные ошибки», по мнению Семена Гальперина, начали возбуждать, когда в стране резко снизились качество и доступность медицинской помощи в результате реформы системы здравоохранения и так называемой оптимизации.

— Во-первых, если действительно подмена органов доказана, то это преступление. Но это вопрос к судмедэкспертам. У нас достаточно сложно устроена система судмедэкспертизы и всегда возникает вопрос ее независимости. Мне сложно оценить, насколько там было доказано совершение преступления, факт подмены и кто в этом участвовал, — прокомментировал V1.RU Семен Гальперин, президент Лиги защиты врачей. — Что касается осуждения врачей, что называется, за врачебную ошибку. Я считаю, что это в принципе неправомерное судилище. У нас страна одна из немногих в мире, насколько я помню, только в Белоруссии и Центральной Африке есть прецеденты, когда врачей судят за врачебную ошибку. У нас нет в Уголовном кодексе такого понятия, каждый раз придумывают какую-нибудь подходящую статью. «Некачественное оказание медицинских услуг», к примеру, за которое врач не может быть судим, потому что эти услуги оказывает не человек, а учреждение.

Ситуация, по словам эксперта, несколько поменялась в период пандемии коронавируса.

— Когда начался коронавирус, врачей начали поднимать на флаг, везде мы видели лозунги о том, что наши врачи — герои, и временно эти суды над врачами приостановились. Сейчас пандемия подходит к финалу, и опять нужны какие-то виновные. Тот же коронавирус показал, что медицина у нас в крайнем провале, население возмущается еще больше. И опять нужны виновные, нужны стрелочники, и опять начались суды над врачами, — считает Семен Гальперин. — Мы считаем, что эти судилища позорят систему правопорядка, систему юриспруденции. Врач не может быть судим за его ошибку. Давайте тогда судить за ошибки по всем профессиям, давайте введем статьи за ошибки учителей, инженеров, чиновников. Пусть всех привлекают к статьям. У нас и так огромный дефицит медработников, у нас не хватает врачей, это признанный факт — всё это результаты реформы. И если суды за врачебные ошибки не прекратятся, мы окончательно потеряем оставшихся специалистов. Уже признанная убыль населения будет взрывных масштабов. В связи с этими делами сейчас из медицины стали уходить профессионалы самых опасных специальностей: хирурги, анестезиологи, акушеры. Мы придем к тому, что люди с самыми тяжелыми заболеваниями будут получать медицинскую помощь в последнюю очередь. Мне кажется, государству нужно искать не виновников провала реформы здравоохранения, а как-то исправить всю эту систему и принять какую-то программу реанимации. Я думаю, что тех людей, которые участвовали в оптимизации здравоохранения, нужно вообще отстранить от возможности руководить системой здравоохранения в будущем.

Конечно, со словами Гальперина вряд ли может согласиться безутешный муж погибшей пациентки, но реально ситуация складывается в медицине такая, когда и медикам, и больным лучше быть по одну сторону баррикад. Иначе впечатление такое, что россияне вообще могут остаться без медицинского обслуживания. И даже в истории с несчастной Еленой мы видели, что медицинское руководство обеспокоено не тем, что она погибла и врачи пойдут под суд. А тем, что кто-то испортил какие-то показатели. Такое впечатление, что судить нужно тех, кто эти показатели требует, выполняя требования авторов реформ в медицине. Если бы не они, кажется, смертей было бы гораздо меньше.